15 октября 160 лет назад в Москве родился человек, сделавший для столицы так много, что не знаю, найдется ли кто другой, сравнимый с ним по вкладу в благосостояние этого города, человек, ушедший так рано и так дико… Речь идет о Николае Александровиче Алексееве. Задумайтесь только: когда он погиб, ему был всего 41 год! В наше время в таком возрасте лишь начинают политическую карьеру, а он уже столько успел… Когда читаешь о его деятельности, понимаешь, что только таким – радеющим за свое дело, а не за свои карманы – и должен быть городской голова.
Роковой выстрел
Два выстрела, прогремевшие 9 марта 1893 года в Московской городской думе, были неожиданными и вызвали смятение у членов думы, гласных - в полном составе они сидели в зале заседаний первого этажа в ожидании начала выборов кандидата на пост городского головы на следующий четырехлетний срок. Таким кандидатом, по их общему мнению, мог быть только Николай Александрович Алексеев, уже два срока, около восьми лет, занимавший эту должность. Что произошло в роковые несколько секунд?
В тот день московский городской голова Николай Александрович Алексеев в десять часов утра прибыл в городскую думу. У двери кабинета на втором этаже его ждали посетители. В он начал прием, продолжавшийся более часа. Проводив последнюю просительницу до двери, Алексеев увидел в коридоре невысокого, невзрачного, бедно одетого мужчину средних лет со свертком в руках и, пригласив его в приемную, находившуюся перед кабинетом, спросил: «Что вам угодно?» Мужчина внезапно выхватил из свертка револьвер и выстрелил в городского голову почти в упор. Пуля попала в живот выше левого паха. Следующий выстрел был бы смертельным, не подоспей стоявший у дверей вахтер Клеенкин - он схватил преступника за руки. Вторая пуля прошла выше Алексеева и попала в косяк двери кабинета. Гласные и члены управы, прибежавшие в приемную на звуки выстрелов, увидели пытающегося освободиться мужчину с револьвером в руке, при этом он дико озирался и что-то бессвязно бормотал, а в кабинете - державшегося за живот, полулежавшего в кресле бледного городского голову - из раны сквозь одежду просачивалась кровь.
Бросились вызывать врачей, родных и полицейские части. Преступник был обезоружен и передан в руки следователей, прибывших вслед за профессором Н.В.Склифосовским к месту происшествия. Вскоре приехала встревоженная жена Алексеева - Александра Владимировна. Площадь перед зданием думы быстро заполнилась народом, невесть как узнавшим о трагедии, о чудовищном преступлении, совершенном не в глухом безлюдном месте, а в самом центре Москвы средь бела дня.
Пока профессор осматривал раненого, следствие установило личность преступника. Им оказался новохоперский мещанин Василий Семенович Андрианов, выписанный несколько месяцев назад из Петербургской психиатрической больницы. Говорил он сумбурно, сбивчиво, не заканчивая фраз. Своего поступка объяснить не мог. Он был освидетельствован профессорами А.Я.Кожевниковым, С.С.Корсаковым, Н.Н.Баженовым, В.П.Сербским и В.К.Ротом, которые признали его невменяемым и подлежащим лечению.
Алексеева из-за тяжести состояния оставили в его кабинете. Предвидя неминуемую гибель раненого от перитонита, а также по просьбе его родных, Склифосовский после совещания с коллегами приступил здесь же, в кабинете, к операции, длившейся два часа, но пулю найти не удалось. Рентгеновских лучей, которые помогли бы определить ее местонахождение, тогда, в конце XIX века, еще не было - Рентген открыл их только два года спустя, в 1895 году.
После некоторого кратковременного улучшения состояния у Алексеева все-таки начал нарастать воспалительный процесс, приближая роковой исход. Поединок со смертью продолжался двое суток. Страдая от жестоких болей и предчувствуя близкий конец, голова продолжал беспокоиться о судьбе Москвы, москвичах, особенно о судьбе тех несчастных душевнобольных людей, от руки одного из которых он погибал. Психиатрическая больница на Канатчиковой даче, строившаяся по его инициативе на собранные им благотворительные средства, еще не была открыта - нужны были немалые деньги для завершения постройки. За два часа до своей смерти Николай Александрович в присутствии жены, священника и представителей городских властей сделал завещание на 300 тысяч рублей для окончания строительства этой больницы.
Свершилось убийство нелепое, непредвиденное, ужаснувшее жителей первопрестольной столицы, лишившейся одного из весьма популярных и нужных обществу людей.
Дела помчались на курьерских
За всю историю Московской городской думы Н.А.Алексеев был одним из самых энергичных и деятельных руководителей. Оживилась не только работа думы, но и вся хозяйственная жизнь города, в декабре 1885 года доверенная москвичами молодому 33-летнему фабриканту, директору Московского отделения Русского музыкального общества, потомственному почетному гражданину. Они не ошиблись в выборе.
С первых дней на посту городского головы Алексеев занялся наведением порядка в думе и управе, а также в разлаженном городском хозяйстве. По словам одного из гласных, «дума сбыла с рук целый ворох докладов, откладывающихся от одного заседания до другого... Если прежде дела двигались черепашьим шагом, то теперь они стали мчаться на курьерских».
В 1886 году Алексеев потребовал ассигновать деньги на устройство канализации. Москва задыхалась от собственных нечистот. Ежедневно рано утром по улицам Москвы тянулись ассенизационные обозы, обдавая прохожих «ароматом» отхожего места. Для устройства канализации требовалось семь миллионов рублей. Ассигнование этих средств встретило упорное сопротивление оппозиции, которая была довольно сильной в думе. Одни заявили, что не знают, что из этого выйдет, в какой форме будет канализация и в какой срок. Другие считали, что канализация не поставит Москву «высоко в санитарном отношении» и отказались от голосованная, считая это дело невыгодным и убыточным. Третьи утверждали, что не нужно торопиться, а тщательно продумать. Но Алексеев по своему темпераменту привык все делать быстро, без промедления. «Мы должны теперь же решить этот вопрос», - заявил он гласным. Московский голова поехал в Варшаву и Ригу, ознакомился там с постановкой канализационного дела. Пригласил инженеров и вместе с ними сам осмотрел территорию Москвы, ее окрестности, поручил составить проект. И довел дело до благополучного конца.
При обсуждении вопроса о сооружении водопровода в Москве Николай Александрович встретил еще более энергичное сопротивление оппозиции. «До сих пор воды в Москве было достаточно», - заявил гласный Жадаев и демонстративно покинул заседание. «Вода Москве нужна и вода будет!» - заверил Алексеев. Действительно, водопровод был построен в короткий по тем временам срок.
Алексееву пришлось выдержать немалый бой в думе по поводу приведения в порядок городских мостовых и тротуаров. «Нужно воздержаться от дополнительных кредитов, мостовые не так дурны, чтобы быть непроездными», - предлагал Л.Н. Сумбул. «Мостовые весьма приличны и удобны для проезда», - утверждал другой гласный, Н.Н.Щепкин. Но городского голову поддержали купцы, и мостовые были отремонтированы.
Вопрос об устройстве в Москве бойни решался более двадцати лет и не дал результатов. Алексеев решил его в короткий срок. Бойни были построены.
В 1892 году в Москве появились случаи заболевания азиатской холерой, городской голова принял энергичные меры, чтобы не дать ей возможности распространиться. Были закрыты бассейны, выделены специальные помещения для приема больных, усилен санитарный надзор, увеличено количество санитарных врачей, проведена санитарная очистка города, все неблагоприятные в санитарном отношении помещения обработаны дезинфицирующими средствами, изготовлено двадцать специальных палаток. На железнодорожных станциях осматривались прибывающие в Москву пассажиры, подозрительные на заболевание госпитализировались в особые приемные заведения. Приставов обязали подавать срочные донесения о случаях появления больных холерой. Эти меры значительно уменьшили грозящую опасность.
Человек, далекий от психиатрии, Николай Александрович сумел проникнуться ее нуждами, разобраться в особенностях устройства психиатрических заведений. На собранные у московских благотворителей деньги, при помощи его личных средств была все-таки построена психиатрическая больница на Канатчиковой даче, ныне Московская городская психиатрическая больница имени Н.А.Алексеева.
Огромную работу провел он, организовав и обустроив в Москве тридцать народных училищ.
В 1892 году Алексеев содействовал передаче городу картинной галереи П.М.Третьяковым, родственником Николая Александровича по жене: Александра Владимировна Алексеева была родной племянницей П.М.Третьякова. Между прочим, никто из предшественников Алексеева не решался браться одновременно за такое множество масштабных дел - Николай Александрович торопился, будто предвидя свой близкий конец.
Золотое имя в истории Москвы
Человек бескорыстный, увлеченный своим делом до самозабвения, Алексеев хотел видеть свой город красивым и благоустроенным. Ему удалось убедить московских купцов и торговцев, владевших клочками собственной земли на Красной площади, вступить в акционерное общество и построить новое здание Верхних торговых рядов, удобное, теплое, хорошо освещаемое - теперь это здание ГУМа. Оно стало не только центром городской торговли, но и украшением Москвы.
Высокая деловая активность Николая Александровича, его умение вести дела, безраздельное единовластие в думе, самоуверенность пугали правителей города, боявшихся его возвышения, опасавшихся за свое кресло. Но его поддерживали москвичи, для блага которых он старался, не жалея сил. Поддерживали купцы, верившие ему беспредельно. Сильная натура Алексеева преодолевала и устраняла все препятствия. Он уверенно, твердой рукой, со знанием дела руководил хозяйством города. Получив только домашнее образование, Николай Александрович поражал широтой своего ума, чрезвычайно развитым интеллектом и осведомленностью в хозяйственных вопросах. Хорошо разбирался в музыке, знал в совершенстве два иностранных языка.
В народе было много толков о непонятных мотивах убийства. Многие уверяли, что убийца был подослан и Алексеев стал жертвой недоброжелателей, совершивших убийство с помощью душевнобольного. Бывший генерал-губернатор Москвы князь В.М. Голицын записал в своем дневнике: «Поразительное событие, которое никак невозможно объяснить. Говорят, что убийца умалишенный, но что он подослан». Долго еще после похорон Н.А.Алексеева москвичи сетовали на несправедливость судьбы, отнявшей у Москвы ее настоящего хозяина, личность сильную и неординарную.
Но в дальнейшем имя Николая Александровича Алексеева было предано забвению. Его забыли не только правящие круги города, но также писатели и историки. При советской власти его почти не упоминали в печати. Были ликвидированы надгробные памятники Алексеевых в Новоспасском монастыре. Только немногие - Б.Н.Чичерин, Н.Д.Телешов - осмелились сказать о нем правдивое слово. Однако из народной памяти имя Н.А.Алексеева не исчезло бесследно. За последние несколько лет о нем написаны статьи, очерки, книги. Стали отмечать его юбилейные даты. В Москве на Пречистенском бульваре и в Леонтьевском переулке сохранились дома, в которых жил бывший городской голова, правда, мемориальных досок на них пока нет.
Больше ста лет стоят в центре Москвы здание ГУМа и здание бывшей городской думы (позже музей В.И.Ленина), а на Загородном шоссе - Московская психиатрическая больница имени Н.А.Алексеева, напоминая нам об удивительном самобытном человеке, чье имя золотыми буквами должно быть вписано в историю Москвы.
Зинаида Агеева, врач-психиатр, основатель музея истории в ПКБ №1 им. Н.А. Алексеева, член Союза писателей России